|
13 августа. Священномученик Вениамин,
Митрополит Петроградский и Гдовский (1873-1922)
«…Я не знаю, что вы мне
объявите в вашем приговоре, жизнь или смерть, но что бы вы в нем ни
провозгласили, я с одинаковым благоговением обращу свои очи горе,
возложу на себя крестное знамение и скажу: «Слава Тебе, Господи
Боже, за все» – эти немногие слова произнес в зале судебного
заседания митрополит Вениамин (Казанский).
Начало 20-х годов. В России
происходило то, чего несколько лет назад невозможно было себе
представить: убийства священников, разорение храмов. Однако на этот
раз власти пошли дальше, организовав первый показательный судебный
процесс, с привлечением одного из иерархов Русской Православной
Церкви не в качестве «свидетеля», как это было в случае с Патриархом
Тихоном, а в качестве обвиняемого…
Владыку Вениамина
арестовали 29 мая 1922 г., а 10 июня началось слушание дела, к
которому было привлечено еще 86 человек. Что же послужило
официальной причиной ареста?
Напомним о контексте тех
событий. После окончания гражданской войны, когда в России наступил
голод, принявший в некоторых губерниях угрожающие масштабы,
большевистский ЦК принял решение воспользоваться этим
обстоятельством для нанесения удара в отношении Православной Церкви.
Основанием послужило
письмо-директива Ленина от 19 марта 1922 г., обращенное к Молотову и
адресованное членам Политбюро с ремаркой: «СТРОГО СЕКРЕТНО», где
говорилось об уникальности сложившейся ситуации, позволяющей
«оправдать» перед общественным мнением не только изъятие церковных
ценностей, но и физическое устранение возможно большего числа
священнослужителей:
«Чем большее число
представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии
удастся нам по этому поводу разстрелять, тем лучше[.] Надо именно
теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни
о каком сопротивлении они не смели и думать…».
Вслед за этим и была
развернута спланированная кампания преследований в отношении Церкви
под предлогом «похода пролетариата на церковные ценности».
«Изъятие ценностей» в
Петрограде началось в марте 1922 г. Митрополит Вениамин занял
позицию единственно возможную. Являя пример христианской любви и, в
то же время, свидетельствуя о мирном духе Церкви, он благословил
передачу на нужды бедствующих ценностей, не имеющих богослужебного
употребления. Таким образом, Владыка действовал согласно с
определением Патриарха Тихона, предлагавшего во избежание кощунства,
сохранить у себя святыни, заменив их равнозначным денежным выкупом.
– Решение владыки Вениамина и его слова: «Мы все отдадим сами» – не
имели ничего общего со слабостью; они отвечали пастырскому долгу.
Однако петроградские
чекисты не пожелали прислушаться к голосу митрополита Вениамина,
заявив, что ценности будут изъяты в формальном порядке. Мероприятие
это имело для них, прежде всего, политический смысл: согласно
указаниям ЦК, важно было «нейтрализовать» авторитет Владыки среди
верующих.
У большевиков были
основания опасаться влияния личности митрополита Вениамина. Его
хорошо знали десятки, сотни тысяч людей в Петрограде и за его
пределами, и знали как человека исключительно скромного и
нестяжательного.
Родившийся в семье
сельского священника Андреевской волости Каргопольского уезда,
Василий Казанский – таково было мирское имя Владыки Вениамина – с
детских лет не понаслышке знал о том, что такое нужда и бедность.
Спустя годы, будучи уже студентом Санкт-Петербургской Духовной
Академии, он стремился к «отверженным», участвуя в делах
благотворительности и в деятельности «Общества распространения
религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви»,
направленной в основном на помощь рабочим и беднякам.
Ничего не изменило в его
устроении и принятие архиерейского звания. 24 января 1910 г. в
Свято-Троицком соборе Александро-Невской Лавры он был рукоположен в
епископа Гдовского, Петербургского викария. Владыку по-прежнему
часто видели в самых отдаленных и бедных кварталах столицы, куда он
спешил по первому зову, словно обычный приходской священник, в рясе,
без знаков епископского сана. Там, в семьях бедных, ему приходилось
то крестить ребенка, то напутствовать умирающего. Немало усилий
приложил он и к тому, чтобы опустившиеся, всеми презираемые женщины
поднялись со «дна» общества, получили возможность исправить жизнь.
Его работа в деятельности «Общества Пресвятой Богородицы»
способствовала тому, что многие, казалось, безнадежно потерянные
души раскаялись в греховной жизни.
Доступность, простота
обращения и сердечность епископа Вениамина располагали к нему сердца
людей. Он был искренне любим паствой. Люди называли его «наш
батюшка». Об отношении к нему можно судить и по обстановке выборов.
Когда в 1917 г. правящие архиереи стали избираться на епархиальных
съездах клира и мирян, в некоторых епархиях это стало причиной
нестроений и разногласий, а в Петрограде все прошло на редкость
спокойно: подавляющее большинство голосов было отдано викарному
епископу Вениамину. 6 марта он был избран архиепископом
Петроградским и Ладожским, а 13 августа при одобрении паствы –
назначен митрополитом Петроградским и Гдовским.
Таким образом, для
советской власти «угрозу» представляли не действия церкви, а сам
архиерей, чьи личные качества не укладывались в образ «классового
врага».
Поводом же к расправе над
Владыкой Вениамином послужило опубликованное 24 марта 1922 г. в
«Ленинградской правде» письмо двенадцати лиц – организаторов
обновленческого раскола: они обвиняли близких к Святейшему Патриарху
Тихону архиереев в сопротивлении изъятию церковных ценностей и
контрреволюционном заговоре против советской власти. То есть, дело
было представлено так, словно позиция владыки Вениамина противоречит
устремлениям «прогрессивной части» верующих, а, между тем, сама
политика партии «не имеет антицерковной направленности».
Реальная же ситуация была
иной. Митрополит Вениамин, безусловно, не разделял революционного
настроя обновленцев. Его политическая позиция в предреволюционные
годы определялась необходимостью молиться за законную власть. В
период борьбы думских партий он сочувствовал и оказывал поддержку
монархическому движению. Летом 1911 совместно с архиепископом
Антонием (Храповицким) и епископом Гродненским Михаилом (Ермаковым)
– совершил чин закладки Феодоровского собора в память 300-летия
царствования Дома Романовых в Петербурге, который строился на
добровольные пожертвования и задумывался как храм-памятник
патриотам, за Веру, Царя и Отечество живот свой положившим.
Однако после октябрьского
переворота возможность выражения политических предпочтений была
исключена для Митрополита Вениамина необходимостью отстоять
независимость Православной Церкви хотя бы в рамках советского
декрета об отделении церкви от государства. И дело было как раз в
том, что сам закон о разделении духовной и гражданской сфер носил
чисто декларативный характер.
Поддерживаемое властями
движение обновленчества имело целью вытеснение Православия
спекулятивной организацией, сохраняющей лишь видимость церковности,
и, по существу, лишенной благодати церковных таинств, не говоря уже
о лояльности по отношению к новой власти. А удар в отношении
митрополита Вениамина был частью рассчитанной политики уничтожения
Русской Православной Церкви. Патриарх Тихон должен был лишиться
одного из самых главных своих помощников.
Необоснованность и
провокационный характер действий властей в Петрограде осознавалась
даже в рабочей среде. Изъятие богослужебных предметов сопровождалось
волнениями. В церкви Путиловского завода, например, рабочие не
позволили произвести изъятие. В других приходах при появлении
советской комиссии ударяли в набат, созывая верующих оказать
сопротивление. Симпатии людей были явно на стороне законной
церковной власти. Однако в те годы принцип народного волеизъявления
использовался большевистским ЦК весьма избирательно…
Выдержанное поведение
митрополита Вениамина во время судебного слушания, его удивительное
терпение до самой последней минуты, когда в кратком слове он выразил
отношение к происходящему, сами по себе служили опровержением
клеветы. Обвинительный приговор он принял смиренно, как Крест,
соединяющий его со Спасителем.
Заседание Петроградского ревтрибунала
по делу
митрополита Вениамина, 1922 г.
На суде свидетелям и лично
митрополиту задавались разные вопросы, порою совсем не касающиеся
предмета обсуждения. На все нападки владыка отвечал спокойно, с
достоинством и осознанием своей невиновности. Народное мнение тоже
было на стороне обвиняемого, защита сумела доказать, что действия
митрополита не привели к бунтам, а, наоборот, смогли утихомирить
разгоряченную толпу и предотвратить кровопролитие. Несмотря на это,
суд вынес заранее заготовленный приговор – расстрел!
На последнем заседании
Владыке дали последнее слово. Это право он использовал для защиты
своих друзей. Он понимал, что власть решила уничтожить его. Держался
святитель невозмутимо, полагаясь на волю Божью. В своем последнем
письме он писал:
«В детстве и отрочестве я
зачитывался житиями святых и восхищался их героизмом, их святым
воодушевлением, жалел всей душой, что времена не те и не придется
переживать, что они переживали. Времена переменились, открывается
возможность терпеть ради Христа от своих и от чужих. Трудно, тяжело
страдать, но по мере наших страданий, избыточествует и утешение от
Бога. Трудно переступить этот Рубикон, границу, и всецело предаться
воле Божией. Когда это совершится, тогда человек избыточествует
утешением.
<…> Страдания достигли
своего апогея, но увеличилось и утешение. Я радостен и покоен, как
всегда. Христос наша жизнь, свет и покой. С Ним всегда и везде
хорошо».
…5 июля трибунал объявил
приговор, а в ночь с 12 на 13 августа того же года митрополит
Вениамин и вместе с ним архимандрит Сергий (Шеин), миряне Юрий
Новицкий и Иван Ковшаров были расстреляны на окраине Петрограда.
Реабилитировали святителя в
1990 году. Архиерейский Собор 1992 года причислил митрополита
Петроградского и Гдовского к лику мучеников. Этот несгибаемый,
мужественный и верный Христу пастырь стал одним из первых, кого
прославили в числе новомучеников и исповедников земли Русской.
Память владыки совершается
31 июля/13 августа.
Ссылка
Ссылка
|
